Горела у врага под ногами земля

Лауреат премии Союза журналистов СССР полковник в отставке Павел Ерошенко

— Вот мы и приехали, — говорю своим спутникам, вылезая из машины. — Видите слева дом с красной звездочкой? Так обычно отмечают дома ветеранов Великой Отечественной войны на селе. Здесь и живет наш герой, ради встречи с которым мы и отмахали почти сотню километров.

Оператор Аннушка уже начала вытаскивать увесистую треногу, а сценарист Елизавета Владимировна полезла за ручкой и блокнотом. Но оказалось — зря. Любопытные сельчане, появившись как из-под земли, сообщили, что Сергей Иванович уже в «своем» музее. Там, дескать, он и проводит дни напролет. Это вперед через несколько хат. Направляемся в указанном направлении.

В третий раз я приезжаю к нему. И всегда нахожу друга там. Спутники уже знают, что С. И. Сипач —мой однополчанин. С ним вместе мы участвовали в штурме Берлина. Расстались вскоре после войны и вновь встретились почти через 60 лет. Все это время ничего не знали друг о друге. Да и сейчас не знали бы. Если бы…

Если бы не фронтовой снимок, который подарил мне Сергей при расставании в феврале 1947 года. На него я и обратил внимание, готовя по просьбе одной из газет публикацию к 60летию Великой Победы. На обратной стороне снимка указывался адрес: д. Горелец Горелицкого с/с Пуховичского района Минской обл.

С этим снимком я и зашел в «Минскую правду». Там приняли меня с радостью. И через несколько дней я уже держал в руках свежий номер этой газеты с небольшой моей заметкой «Где же вы, друзья-однополчане?». Письмо от С. И. Сипача не заставило себя ждать.

Что это было за письмо! Сколько радостных восклицаний! Сколько вопросов! Искренних, сердечных. С ответом на них я и отправился в путь. Да, я уже знал, что это где-то в партизанской глубинке.
Купил карту Минщины, а она оказалась вовсе не нужной.
Стоило мне в кассе автовокзала спросить билет до деревни Горелец, как миловидная, симпатичная женщина уточнила:

— Если вы к Сипачу Сергею Ивановичу, то я бы советовала вам навести справки, дома ли он.

— Дома, дома. Вчера выписался из госпиталя, — подсказала одна из односельчанок моего друга, стоящая в очереди за билетом.

— Да местных мы всех знаем, — говорят женщины. — Вы же не нашенский. А такие в Горелец едут только к Сипачу.

За те полчаса, что мы находились в пути, я уже знал о своем друге все: и как он живет, и чем занимается…

…И вот я снова иду уже по знакомой улице. И не один, а вместе с творческой группой ВоенТВ. Телевизионщики решили рассказать в своей передаче «Арсенал» о встрече фронтовиководнополчан, состоявшейся после столь длительной разлуки.

Мои спутники здесь впервые. Я же иду вроде бы по уже знакомой улице. А улица — та и не та. Тогда она казалась более оживленной, ухоженной. Вспоминаю, с какой радостью водил меня друг по селу, рассказывал о его далекой и недалекой истории.

О происхождении названия деревни (разумеется, от частых пожаров), о том, что некогда поместье Горелец относилось к вотчине князя Доминика Радзивилла. Что это центр сельсовета и колхоза, работают базовая школа, музей партизанской славы. В селе есть комбинат бытового обслуживания, почта, телеграф, магазин. Новоселов ждут пять добротных коттеджей.

Сейчас же потянуло разрухой и запустением. Даже школа — одна из старейших в районе (в 2009 году должна была отметить 100летие своего существования)— встречала нас зияющей пустотой и абсолютной тишиной, нарушаемой только криками галок.

Нет, здесь не пронесся смерч или иное стихийное бедствие. Просто местное руководство (об этом жители деревни говорят открыто) допустило головотяпство. Сначала упразднили сельсовет, потом — колхоз. Разорили некогда славящиеся на всю округу фермы крупнорогатого скота. Дошла очередь и до школы, которой оставалось всего ничего до столетнего юбилея. Нет наполняемости!
Откуда же ей взяться, если на селе остались лишь наши с Сипачом ровесники или чуть помоложе? Все же кадры ушли вместе с исчезнувшими структурными подразделениями.

Правда, сейчас говорят, что вроде бы собираются восстанавливать разрушенное. Но ведь всем известно: ломать — не строить.

Уже зная и видя все это, я думал: «А как же музей партизанской славы, отмеченный еще при Советской власти званием народного?».

И радостно вздохнул, увидя знакомую вывеску. Рядом на стене табличка, сообщающая, что 7 ноября 1942 года здесь состоялись демонстрация трудящихся и партизанский парад в честь 25й годовщины Великого Октября.

Мне самому довелось встречать не только эту, но и предыдущую, и последующую годовщины Октября в условиях оккупации.

Помнятся приказы местных властей: под страхом расстрела больше двух не собираться вместе, в темное время суток на улицу не выходить и т. д. А тут как в прежние добрые времена отмечался революционный праздник. И отмечался с размахом, по-революционному.

Да, это был первый в Белоруссии и, наверное, вообще первый парад на оккупированной территории. И парад массовый. С красными знаменами, с лозунгами в честь партии большевиков, в честь Сталина. Если он и отличался от прежних парадов, то только одним — страстными призывами бросить все силы на разгром коварного врага.

Правда, не было духового оркестра. Но его с успехом заменила гармонь-трехрядка. Она и стала одним из главных экспонатов местного музея. А почему не самым главным? Создатель музея — наш герой С. И. Сипач — считает, что музей начался с книги известного украинского партизанского командира дважды Героя Советского Союза С. А. Ковпака «От Путивля до Карпат».

Ее прочел С. И. Сипач еще в армии. И когда в 1947 году вернулся в родную школу и стал преподавать в ней историю, решил обратиться к автору. Шутка ли! Пять рейдов по тылам врага, более 10 тысяч километров. Какой огромный ущерб нанесли гитлеровцам! У них действительно горела под ногами земля.

Вот только откликнется ли Сидор Артемьевич? В то время он был уже заместителем председателя Президиума Верховного Совета УССР, депутат Верховного Совета СССР. Откликнулся! Прислал книгу и теплое письмо с пожеланием успехов.

Сейчас в музее экспонируются сотни документов, различных фактических материалов по истории партизанского движения края. Особенно впечатляют две электропанорамы с фрагментами горящей деревни и изображающие партизанский лагерь со всеми его атрибутами.

Сергею Ивановичу охотно помогали дочь Лилия и сын Александр, школьники, педколлектив, местные жители. Ведь люди еще хорошо помнили военное время. Помнили и тот парад 7 ноября 1942 года. И особенно — неоконченный тогда концерт художественной самодеятельности…

В самый его разгар руководство бригады получило сообщение, что в 20 километрах от Горельца замечено интенсивное движение фашистских войск с танками, артиллерией, огнеметами.

Как потом выяснилось, среди местных жителей нашелся предатель, сообщивший немцам о событиях в Горельце. И не только в нем. Празднования шли и в других селах. Немцы опешили. Сунуться сюда наличными силами не решились. Срочно запросили помощь.

На Пуховщину была срочно переброшена немецкая дивизия СС «Мертвая голова». Ее передовые подразделения и маячили сейчас в округе в ожидании подхода основных сил. Сам термин «большевистский парад» нагнал на них такого страху, что Горелец признали «второй Москвой». И даже целой дивизии эсэсовских головорезов им оказалось мало. Понадобилась еще и авиация.
Лишь только после того как 10 ноября 12 немецких бомбардировщиков вдоль и поперек проутюжили местность, 11 ноября утром гитлеровцы начали сжимать кольцо вокруг деревни. Комбриг С. Н. Иванов принял решение частью сил принять бой, а остальных вывести по укромным болотным тропкам в окружающие леса. От деревни вообще ничего не осталось…

Это была первая, но не последняя карательная операция немцев против местных партизан. Слишком насолили они оккупантам. Все началось с уничтожения в конце сентября 1942 года немецкой базы в Цитве. Затем — разгром местных гарнизонов в Омельно, Дражно, Кобыличах, Малиновке, уничтожение автоколонны, спуск под откос эшелона с боевой техникой и живой силой врага, взрывы мостов.
Не было ни одного дня, чтобы народные мстители не дали знать о себе. И каждый раз враг терял десятки, а то и сотни полицаев и солдат вермахта. За период с октября 1942 года до 3 июля 1944 года силами 2й Минской партизанской бригады было уничтожено 9.718 гитлеровцев, подорвано 290 эшелонов с живой силой и техникой, выведены из строя десятки мостов, железнодорожных станций, многое другое. Так что было от чего звереть оккупантам. И они зверели… За время войны деревня Горелец горела трижды, не единожды уничтожались и другие села.

Естественно, несли потери партизаны и в живой силе. Но они были во много крат меньшими, чем у врага. Сельчане помнят имена Василия Милованова, Владимира Сипача и Владимира Соловья, Василия Шаровского, других, павших в неравной борьбе с врагом. Их подвигам посвящены многие материалы музея.

Немало интересного узнают посетители музея и о мужестве тех, кто встретил радостный праздник со слезами на глазах, их послевоенной службе. Среди них — комбриг Сергей Иванов, командир роты партизанского отряда имени Сталина Михаил Головин, сестры Нина и Елизавета Шушкевич, Николай Варивончик, Лилия Душейко, Петр Абакунчик и десятки, сотни других их боевых сподвижников.

И все это — благодаря энтузиазму моего однополчанина Сергея Ивановича Сипача.

А молодежи совет: почаще заглядывайте в такие места, как Горелец и им подобные, беседуйте с оставшимися в живых участниками той всенародной борьбы.

Ведь кроме 2й Минской партизанской бригады, в Белоруссии в период с 1941го по 1944 год были созданы и активно боролись с немецко-фашистскими захватчиками еще 198 таких бригад и 14 партизанских полков! Эта сила вместе с Красной Армией и сломала хребет врагу, который, подмяв под себя всю Европу, возомнил себя непобедимым. И глубоко просчитался.

А представители этих бригад и полков 3 июля 1945 года прошли по одному из проспектов столицы парадным маршем. И тот проспект носит ныне гордое имя — Партизанский.